Фридрих Ницше - Одинокий отрицатель прогресса

Фридрих Ницше - одинокий отрицатель прогресса

Заочно я уже был знаком с этим архи-реакционером, предтечей фашизма: "слабого подтолкни", "корми лучше белокурую бестию", "идешь к женщине - бери с собой плетку".

Захотелось узнать побольше таких афоризмов, чтобы блестнуть в обществе. Стал читать. Пишет господин Фридрих Ницше много, сложно, заумно. Некоторые места все-же понравились (оказались понятны). Фильтрую. Как бы цитатник.

Человеческое, слишком человеческое

Стыдиться своей безнравственности - это одна из ступеней лестницы, на вершине которой стыдятся также своей нравственности. /Но только сверхчеловек сможет туда подняться./

Воля к победе над одним аффектом в конце концов, однако, есть только воля другого или множества других аффектов. /Эйнштейн, однако./

Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя. /"Взгляни, взгляни в глаза мои суровые, быть может смотришь в последний раз"./

Из старых флорентийских новелл, - также из жизни: хорошая женщина и плохая женщина требуют кнута. /Однозначно./

"Это не нравится мне". - Почему? - "Я не дорос до этого". - Ответил так когда-нибудь хоть один человек? /Есть такой человек! Смотри в начало./

В конце концов "любовь к ближнему" является всегда чем-то побочным, отчасти условным и призвольно-мнимым по отношению к страху перед ближним. /"Не бьет - не любит"./

Самый великий тот, кто может быть самым одиноким, самым скрытным, самым непохожим на всех, - человек, стоящий по ту сторону добра и зла, господин своих добродетелей, обладатель огромного запаса воли. /А мы скажем, "не в силе Бог, а в правде"./

Воспитание страдания, великого страдания, - разве не знаете, что только это воспитание возвышало до сих пор человека? /Похоже на лозунг советской фантастики - "через тернии к звездам"./

Римлянин на арене, христианин в восторгах креста, испанец перед костром или зрелищем боя быков, современный японец, стремящийся к трагедии, рабочий французских предместий, страстно тоскующий по кровавым революциям, вагнерианка, с изможенной волей "претерпевающая" Тристана и Изольду, - все они наслаждаются и упиваются с таинственной алчностью одним и тем же - зельями великой Цирцеи "жестокости". /Я бы еще добавил фанатов "Агаты Кристи", подпевающих "плачет Белоснежка..."/

- "Но что же случилось с тобой?" - "Я не знаю, - сказал он, запинаясь, - быть может, гарпии пролетели над моим столом". /Хорошее объяснение своим хулиганским поступкам. И как поэтично!/

Гораздо более интересует меня вопрос, от которого больше зависит "спасение человечества", чем от какой-нибудь теологической курьезности: вопрос о питании. /Бестселлер "Как я похудел на 5 фунтов за два года" еще не был опубликован./

Брюхо служит причиной того, что человеку не так-то легко возомнить себя Богом.

Редко ошибешься, если исключительные поступки будешь объяснять тщеславием, посредственные - привычкой и мелкие - страхом.

Существует упорство в борьбе с самим собой, к утонченнейшим проявлениям принадлежат иные формы аскетизма. Некоторые люди испытывают столь сильную потребность проявлять свое могущество и властолюбие, что - за отсутствием других объектов или так как иначе это им никогда не удавалось - приходят наконец к тому, что начинают тиранизировать некоторые части самих себя.

Легче совсем отказаться от какого-либо вожделения, чем соблюдать в нем меру. /"Меры в женщинах и водке он не знал и не хотел"./

Сомнительно, чтобы путешественник мог найти где-либо на свете более безобразные местности, чем на человеческом лице. /Может, в девятнадцатом веке и не найти было, а в двадцать первом - легко./

Счастливый век совершенно невозможен потому, что люди хотят только желать его, но не хотят иметь его, и каждый отдельный человек, когда на его долю выпадают счастливые дни, прямо-таки научается молиться о беспокойстве и беде. /"А он, мятежный просит бури, как-будто в бурях есть покой"./

Побороть свой аффект - значит в большинстве случаев временно воспрепятствовать его излиянию и образовать затор, стало быть, сделать его более опасным. /А как же "заткни свой фонтан, надо и фонтану отдохнуть"?/

Преимущество плохой памяти состоит в том, что одними и теми же хорошими вещами можно несколько раз наслаждаться впервые. /"Маразм крепчал"./

О любви

Желание любить выдает утомленность и пресыщенность собою; желание быть любимым, напротив, - тоску по себе, себялюбие. Любящий раздаривает себя; тот, кто хочет стать любимым, стремится получить в подарок самого себя.

Каждый носит в себе образ женщины, воспринятый от матери: этим определяется, будет ли человек почитать женщин вообще, или презирать их, или в общем относиться к ним равнодушно.

Любовь есть такое состояние, когда человек по большей части видит вещи не такими, каковы они есть.

Любовь глупа и обладает богатым рогом изобилия; из него она раздает свои блага всякому, даже если он их не заслуживает и даже если он и не благодарен за них. Она беспристрастна, как дождь, который согласно Библии и опыту, промочит до нитки не только неправедного, но при случае и праведного. /"Любовь - зла, полюбишь и козла", говорят в народе./

Иной находит свое сердце не раньше, чем он теряет свою голову. /"Потерявши голову - по волосам не плачут"./

О религии

Наконец, людям обыкновенным, большинству, существующему для служения и для общей пользы и лишь постольку имеющему право на существование, религия дает неоценимое чувство довольства своим положением и родом, многообразное душевное спокойствие, облагороженное чувство послушания, сочувствие счастью и страданию себе подобных, она несколько просветляет, скрашивает, до некоторой степени оправдывает все будничное, все низменное, все полуживотное убожество их души. /Маркс был кратче - "опиум для народа"./

В учении Будды эгоизм делается обязанностью. "Необходимо одно: как тебе избавиться от страданий".

И с тех пор вся жизнь устраивается так, что нигде нельзя обойтись без жреца; во всех естественных событиях жизни - при рождении, браке, болезни, смерти, не говоря о "жертве" (трапезе), - является священный паразит, чтобы лишить все это естественности, "освятить" их, выражаясь его языком.

"Святой народ", удержавший для всего только жреческие оценки, только жреческие слова, и с ужасающей последовательностью заклеймивший все, что на земле представляло еще силу, словами "нечестивый", "мир", "грех", - этот народ выдвинул для своего инстинкта последнюю формулу, которая в своей логике доходила до самоотрицаная: в лице христианства он отрицал последнюю форму реальности - он отрицал "святой народ", "избранный народ", саму иудейскую реальность. /"Отрицание отрицания" - третий закон диалектики./

Христианство сказало: каждый человек зачат и рожден в грехе, и в невыносимо преувеличенном христианстве Кальдерона эта мысль снова связалась в узел и укрепилась так, что он осмелился высказать самый извращенный пародокс, какой только можно себе представить, в известных стихах: Величайшая вина человека - есть то, что он родился.

Слово "дьявол" явилось здесь благодеянием: в нем имели налицо могущественного и сильного врага: можно было не стыдиться страдания от такого врага.

Требование целомудрия усиливает внутренний пыл религиозного инстинкта - оно делает культ горячее, мечтательнее, душевнее.

Вместо здоровья - "спасение души", начиная с судорог покаяния до истерии искупления.

Европейский человек и уничтожение наций

Немецкого дворянства почти нет в истории высшей культуры. И можно догадаться почему: христианство, алкоголь - два великих средства разложения.

Англичанин, будучи угрюмее, чувственнее, сильнее волей, грубее немца, - именно в силу этого, как натура более низменная, также и благочестивей его: христианство ему еще нужнее, чем немцу.

Против негодования ... только одно великое целебное средство - я называю его русским фатализмом, тем безропотным фатализмом, с каким русский солдат, когда ему слишком в тягость военный поход, ложится наконец в снег.

/про Россию/ Там сила воли откладывается и накапливается с давних пор, там воля - и неизвестно, воля отрицания или утверждения, - грозно ждет того, чтобы, по излюбленному выражению нынешних физиков, освободиться. /"Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!"/

Будущие европейцы, по всей вероятности, будут производить общее впечатление разношерстной толпы болтливых, бедных волей и пригодных для самых разнообразных целей работников, нуждающихся в господине и повелителе, как в хлебе насущном. /"Он к неизведанным безднам гонит людей, как стада... Посохом гонит железным... - Боже! Бежим от Суда!"/

Раз дело будет идти уже не о консервации наций, а о создании возможно крепкой смешанной европейской расы, - еврей будет столь же пригодным и желательным ингредиентом, как и всякий другой национальный остаток. Неприятные и даже опасные свойства имеются у каждой нации, у каждого человека; жестоко требовать, чтобы еврей составлял исключение. Пусть даже эти свойства имеют у него особенно опасный и устрашающий характер; и, быть может, новейший еврей-биржевик есть самое отвратительное изобретение всего человеского рода. /Осторожно, антисемитизм?/

Высокоразвитое и потому неизбежно вялое человечество, как современное европейское человечество, нуждается не только вообще в войне, но даже в величайшей и ужаснейшей войне - т.е. во временном возврате к варварству, чтобы не потерять из-за средств к культуре самой своей культуры и жизни. /Накаркал./

О культуре

Лейбниц и Кант - это два величайших тормоза интеллектуальной правдивости Европы! /Мы их и не читаем./

Вовсе не легко отыскать книгу, которая научила нас столь же многому, как книга, написанная нами самими. /Поэтому "чукча не читатель, чукча - писатель"./

Видеть в Гамлете вершину человеческого духа - по мне это значит скромничать в отношении духа и вершины. Прежде всего это неудавшееся произведение: его автор, пожалуй, смеясь, согласился бы со мной, скажи я ему это в лицо. /Заратустра, конечно, круче будет./

Искусство причиняет скорбь мыслителю.

Поэт торжественно везет свои мысли на колеснице ритма - обыкновенно потому, что они не идут на своих ногах.

Эти великие поэты ... - люди минуты, экзальтированные, чувственные, ребячливые, легкомысленные и взбалмошные в недоверии и доверии; с душами, в которых обыкновенно надо скрывать какой-то изъян; часто мстящие своими произведениями за внутренную загаженность, часто ищущие своими взлетами забвения от слишком верной памяти. /- Издерганные, нервные хлюпики, - добавлял Владимир Ильич./

На писателя следовало бы смотреть как на злодея, который лишь в самых редких случаях заслуживает оправдания или помилования; это было бы средством против чрезмерного распространения книг. /Война графоманам!/

Период тиранов духа кончился. В сферах высшей духовной культуры, правда, всегда должно будет существовать господство, но это господство отныне находится в руках олигархов духа. /Период олигофрении./

Когда однажды доктор Генрих фон Штейн откровенно жаловался, что ни слова не понимает в моем Заратустре, я сказал ему, что это в порядке вещей: кто понял, то есть пережил хотя бы шесть предложений из Заратустры, тот уже поднялся на более высокую степень, чем та, которая доступна "современным" людям.

Мне кажется, что, если кто-нибудь берет в руки мою книгу, он этим оказывает себе самую редкую честь, какую себе только можно оказать, - я допускаю, что он снимает при этом обувь, не говоря уже о сапогах. /Книга Ницше - лучший подарок./

О политике

В каждой партии имеется человек, который, слишком фанатично высказывая принципы партии, склоняет остальных к отпадению. /"Колебался, но вместе с линией партии"./

Кто много мыслит, тот непригоден в качестве члена партии: своей мыслью он легко пробивает границы партии. /"Мы не знаем предела, мы вышли за"./

Социализм есть фантастический младший брат почти отжившего деспотизма, которому он хочет наследовать; его стремления, следовательно, в глубочайшем смысле слова реакционны... он втайне подготовляется к террористической власти и вбивает в голову полуобразованных масс, как гвоздь, слово "справедливость", чтобы совершенно лишить их разума (после того, как этот разум уже сильно пострадал от полуобразованности) и внушить им добрую совесть для той злой игры, которую они должны разыграть. /Запомни, товарищ! Полуобразованность опасна!/

Главная страница ОПЗ

Теги: Окриджская партия зеленых,пурпурный квадрат ,МИФИ,быстрое создание интернет магазина


Комментарии

Комментариев еще нет.
Добавить комментарий могут только авторизованные пользователи. Авторизоваться
Комментарий

Оценка





Авторизоваться через https://www.pvobr.ru
Логин
Пароль
Регистрация

Авторизоваться через соцсети
Наверх

быстрое создание интернет магазина

система дистанционного образования   продвижение сайтов   разработка сайта учителя   сео аудит сайта   создание сайтов москва   разработка официальных сайтов   дистанционное дошкольное образование   новые технологии   курсы обучения   разработка сайтов под ключ   seo аудит сайта   продвижение веб сайтов