ЗЕЛЕНАЯ СКАЗКА

 

Куст сирени рос по одну сторону крылечка, темно-зеленая елка - по другую его сторону. А само крылечко принадлежало дачному домику. Куст был молод, разговорчив, ветви его были длинными и гибкими, а цвел он светло-светло-сиреневым цветом. А вот елка была строже, молчаливей, сдержанней, Густо-зеленой, даже темно-зеленой была ее хвоя. Ну а летний домик казался сказочным теремком: наличники на окнах разные, стекла в окнах веранды разноцветные. Вот только крылечко было совсем не сказочным. Или просто из другой сказки. Или, может быть, у строителя, строившего крылечко, сидела в пальце заноза. Так или иначе, но у красивого, совсем не старого дома оказалось порядком покосившееся, немного разваливающееся, очень скрипучее крылечко. Даже травой ухитрилось оно порасти. Странное такое крылечко. Конечно, красивый дом был им очень недоволен.

- Который год хозяйка обещает мне новое крылечко! - переживал он.

- Все обещает и обещает, обещает и обещает! - подхватывал сиреневый куст. - Ведь уже просто неудобно. Стыдно просто! Гости из города приезжают, часто приезжают, а как мы их встречаем?! Каким крылечком? - шумел куст.

- Вы, конечно, тоже так считаете, дорогая елка? -дом не сомневался в том, что елка считает именно так.

Но темно-зеленая елка ответила не очень определенно.

- Кто знает, - тихо прошуршала она, - кто знает. . .

- Все знают! - сиреневый куст уверенно взмахнул самой длинной веткой, - я знаю, дом знает, хозяйка знает, да и вы, конечно, знаете, дорогая елка.

В это время скрипнула калитка. Гости... Две нарядные женщины шли по садовой дорожке к дому.

- И все-таки ты ошибаешься, - настаивала та, что была в белом платье.

- Да, нет же, - уверяла та, что была в платье голубом, - ошибаешься именно ты!

- Я?!

Голоса стали громче, женщины подошли совсем близко.

- Ты! - продолжала утверждать гостья в голубом.

- Ну, знаешь! Ты просто не думаешь, что говоришь! - почти рассердилась гостья в белом.

И как раз ступила на первую ступеньку порядком покосившегося, слегка развалившегося, поросшего травой скрипучего крылечка. И замолчала. А потом поднялась на вторую ступеньку, оглянулась и сказала:

- Да разве в этом дело? Посмотри, какая необыкновенная елка! А сирень! Просто чудо!

"Елка как елка, сирень как сирень", - подумала, было, гостья в голубом. Но в этот самый миг она тоже поднялась на странное, все в косматой траве, крылечко. И почему-то сразу увидела, что елка и сирень действительно необыкновенно красивы. А еще она посмотрела по сторонам и, наверное, увидела еще что-то удивительное и прекрасное, потому что села вдруг на ступеньку, погладила кустик травы и сказала тихо:

- Как хорошо здесь. . . Просто странно, как хорошо. . . И другая женщина, та, что в белом платье, тоже вдруг притихла, и тоже присела на кривое косматое крылечко и сказала:

- А ведь лето. . . А я в суете и не заметила. . . - и она добавила немного странные, а может быть, очень обыкновенные слова, - лето, лето летнее; лето, лето зеленое...

А потом обе гостьи долго сидели на скрипучем крылечке и тихонько разговаривали о чем-то добром, спокойном и, конечно, летнем.

Дом красивый, куст светлой сирени и темно-зеленая елка тоже тихо беседовали. Дом и сиреневый куст говорили о том, что будь крыльцо новым - гостьи были бы довольны гораздо больше. А елка нет-нет да и повторяла:

- Кто знает. . . Кто знает. . .